Я смотрела в глаза сыну, и меня душили беззвучные рыдания...

Боясь его напугать, приходилось себя сдерживать, а это было больно… Физически больно…
Но уходить за дверь и рыдать, не скрываясь, не хотела — это был путь в один конец… Поэтому я целовала его, сжимала в объятиях, говорила несносную чушь и никак не могла поверить, что смогу добровольно от него оторваться и никогда больше не увидеть...

Если бы пару лет назад мне кто-то сказал, что я стану спасать мир, не то чтобы не поверила — рассмеялась в лицо!

Но так вышло, что именно я могла это сделать. Я и ещё 14 человек на Земле. Из которых образовалась команда, где каждый человек являлся отдельным ключом огромной головоломки.
Нашей планете угрожала внеземная цивилизация. Не простым шантажом, а реальным уничтожением человечества… Вот такого конца света не ожидал никто… Просто однажды утром проснулись 15 человек по всему миру, которым во сне явилась часть общей информации, а также все они стали знать язык, не принадлежащий ни одной нации.

Почему и зачем одним из этих людей стала я????? И не было никакого выбора: или умирают все на Земле или эти 15 человек забирает инопланетная цивилизация. И совершенно неизвестно зачем. Я готова была ко всему, будь то опыты надо мной или смерть. Какая разница, сейчас или в старости. Да какая разница! Ведь я должна была расстаться с семьёй! С сыном… И никогда его больше не увидеть… Это как смерть… только наоборот...
Через полчаса я должна сесть в инопланетный челнок, который доставит нас на основной корабль. Полчаса до конца моего душевного существования, поскольку без сына жизнь не имеет смысла. Даже не жизнь без него, а понимание того, что я расстаюсь с ним добровольно на всю жизнь. И вот я смотрю ему в глаза, слушаю его рассказ о том, как Павлик в садике сломал его машинку, и отчаянно кусаю губы, чтобы не зарыдать…

Постучали в дверь. Я вздрогнула… и слёзы покатились по щекам… Сами, ручьём, беззвучно…
— Пора. Прощайтесь.
Да будь ты проклят! Ты-то остаешься с семьёй! Ты не в числе этих долбанных избранных, кто даже не имеет возможности отказаться и умереть, но в объятиях своих родных людей! Потому что отныне у них внутри маяк, который, словно гипнотизируя их, тянет к пункту назначения.
— Мамочка, а почему у тебя слёзки? — спросил сын, протягивая ручку.
— Ой, малыш, не знаю… всё в порядке — ответила я, вытирая наспех предательские следы на щеках.
— А почему дядя сказал прощаться? Я хочу пойти с тобой. А куда ты уходишь, мама?
Я не хотела отвечать. Я не могла. А врать сыну не умела...

Я смотрела ему в глаза. И давила беззвучные рыдания. И понимала, что, выйдя за дверь, я умру… Только наоборот…